Стенограмма выступления руководителя Московского УФАС России Рачика Петросяна на пресс-конференции в РБК
11 марта 2013 года прошла пресс-конференция руководителя Московского УФАС России Рачика Петросяна. В ходе пресс-конференции прозвучали ответы на вопросы пользователь сайта rbc.ru и журналистов.
Обсуждаемые вопросы:
- итоги деятельности УФАС по г. Москве за 2012год. Задачи и первые результаты 2013 года;
- сколько денег в бюджет принесло столичное антимонопольное ведомство;
- почему Московское УФАС выступает за ужесточение правил закупок госкомпаний;
- как картельные сговоры влияют на экономику города Москвы;
- какие меры предпринимает ведомство и как антимонопольщики следят за сферой ЖКХ в Москве;
- как УФАС по г. Москве борется с недобросовестной рекламой.
Р.Петросян: Около 45 млн руб., это были в основном штрафы по Кодексу об административных правонарушениях (КоАП). Это, конечно, не все штрафы, которые были наложены, это та часть, которая была реально перечислена. Естественно, по результатам года сумма будет больше, по мере поступления денег в бюджет мы будем эту сумму исправлять и обнародовать.
Р.Петросян: В основном это происходит по направлению торгов, это прежде всего госзакупки. У нас в этом году колоссальный рост жалоб по этому направлению - около 75%. В этом году у нас было проведено около 6,5 тыс. проверочных мероприятий по госзаказу, включая около 1 тыс. внеплановых проверок, и 4,5 тыс. жалоб было рассмотрено. В основном рост наблюдался по нескольким направлениям, это прежде всего торги на закупку услуг по благоустройству территории. Это всяческие районные ГУ ИС (госучреждения - инженерные службы) и дирекции ЖКХ, это торги второго уровня.
Этот год характерен тем, что вступил в силу "третий антимонопольный пакет" поправок, и у нас появились новые полномочия. Это так называемая статья 18.1 закона "О защите конкуренции", которая наделяет нас полномочиями рассматривать жалобы на процедуры всех остальных торгов, кроме госзаказа. Это, в том числе, закупки естественных монополий и госкорпораций, это торги на аренду, на приватизацию, на землю, на мелкорозничную торговлю и все остальные торги, которые проходят в обязательном порядке. Жалобы на них мы рассматриваем только в этом году. Всего в этом году у нас более 500 таких случаев рассмотрено, в предыдущем году этого не было в принципе. Около половины из этих случаев - около 250 - это жалобы на закупки госкомпаний и естественных монополий.
Это основные направления роста. Также надо отметить, что в связи со вступлением в силу "третьего антимонопольного пакета" у нас появился такой инструмент как вынесение предупреждений. Это такая новелла, которая позволяет нам при обнаружении признаков нарушений статьи 10 закона о защите конкуренции (это когда монополисты кого-то не подключают, выставляют необоснованные цены), прежде чем возбуждать дело, воспользоваться таким механизмом, как выдача предупреждения, не называя ситуацию нарушением. Если назвать ее нарушением, нужно провести более тщательную работу, это стимулирует хозсубъекты на отчаянную защиту, это затягивает процесс, потому что ответственность очень серьезная, многомиллионные оборотные штрафы. А так, мы выдаем предупреждение, и ситуация исправляется очень быстро. Это можно выделить как одну характерную черту этого года - в связи с изменением законодательства у нас появилась статья 18.1, которая позволяет за 7 рабочих дней выдать решение, предписание по торгам и восстановить права до того, как заключены контракты. То есть мы быстро восстанавливаем права обиженной стороны. Что касается подключений к естественным монополистам, там точно так же – мы выдаем предупреждение, и ситуация исправляется намного быстрее. Это большой прорыв с точки зрения нарушенных прав, таких случаев по естественным монополистам у нас больше сотни.
Вопрос: Насколько пополнился реестр недобросовестных поставщиков в столице?
Р.Петросян: По госзаказу у нас немножко динамика ниже, чем в прошлом году, в плане реестра недобросовестных поставщиков. Количество жалоб существенно выросло, а количество компаний, попавших де-факто в реестр, по сравнению с прошлым годом немного ниже. Это связано с тем, что количество жуликов, если с ними планомерно бороться, снижается. Никто ж не хочет постоянно попадать в реестр, это убытки, это лишение возможности заниматься бизнесом на два года. Те, кто экспериментирует, понимают, что это невыгодно. Постепенно число понимающих растет, поэтому их становится меньше. У нас было всего 732 обращения, информацию о 268 мы включили в реестр в этом году. Для сравнения: в прошлом году было 820 обращений, а включили мы 382 участника.
Р.Петросян: Вы знаете, я бы даже не назвал это ужесточением, хотя ужесточение ужесточению рознь. Мы просто призываем к введению этих правил, их просто нет. Ведь можно ужесточать то, что есть, а когда нет правил - мы говорим, что надо ввести единообразные правила закупок, ну хотя бы минимальные приличия чтобы соблюдались.
Естественно, госкомпании против. Дело в том, что годовая практика, которая у нас сложилась, ярко показывает ту разношерстую картину, которую мы имеем: у нас все компании говорят на разных языках, нету никакого единообразия в положениях о закупках. Каждый утвердил себе положение о закупках такое, какое ему в голову взбрело, причем творчество же не знает границ. Ну о каком едином экономическом пространстве или о каком инвестиционном климате можно говорить, когда один и тот же предприниматель пытается участвовать со своей одной и той же услугой, например строительство какое-нибудь, у двух разных ГУПов, которые находятся в одном городе, тратят одни и те же деньги, закупают одну и ту же услугу, но набор, условно говоря, правил, а на самом деле препон - абсолютно разный, и пробиться через это невозможно. Мы говорим о том, что нужно ввести единые минимальные процедурные требования, которые не будут связывать руки этим госкомпаниям, но дадут возможность предпринимателям не спотыкаться на запятых.
Р.Петросян: В чем-то да, но во многом ситуация своеобразная. Своеобразие заключается в административно-организационной структуре Москвы, поскольку это город федерального значения, у нас город разделен на префектуры, работают управы. В разных субъектах по-разному - есть республики, в которых работают десятки тысяч муниципальных образований. Соответственно, это предопределяет то, как осуществляется деятельность. Что касается Москвы, то это в основном вопросы, касающиеся ЖКХ - управляющих компаний, естественных монополий, всяческих конкурсов на отбор управляющих компаний. По конкурсам на отбор управляющих компаний была такая практика, такая серия дел, которая должна была поменять ситуацию в этой сфере, и ситуация меняется. Вообще мы плотно взаимодействуем с Мосжилинспекцией, коллеги ведут в своей части работу, осуществляют полномочия, возложенные на них с 2011г. изменениями в закон, и информация, которую они собирают по управляющим компаниям, поступает к нам. Мы видим ситуации, когда нет надлежащего отбора управляющей компании. Это означает, что соответствующая управа или префектура должны провести отбор, должны провести конкурс по 75-му постановлению правительства и выбрать ту управляющую компанию, которая в рамках установленной платы, которую собирают с собственников, должна предложить наибольшее количество услуг в денежном выражении. И мы столкнулись с тем, что эти конкурсы проводятся фиктивно в некоторых случаях. Это не везде так, на зачастую фиктивно.
Что происходит? Происходит отбор той компании, которая первая подняла руку. Собираются в зале, аукционист объявляет о начале процедуры, она называется конкурсом, по сути - это предложение о цене. И кто-то первый, на удивление это, как правило, оказывается местный ГУП, первый поднимает руку. Даже если вы запишетесь в очередь с вечера и скажете, что вы были первый и готовы предложить эту же цену, почему-то всегда первой заметят руку этого ГУП. И эта цена окажется единственно возможной, которую можно предложить. Конкурсная документация устроена так, что больше предложить не получается. Поэтому кто первый поднял руку, тот и выиграл. У нас была серия таких дел, мы признавали такой порядок нарушающим законодательство, мы эту практику постепенно меняем. Что касается еще одной серии дел в сфере ЖКХ, это истории, когда вообще отбор не проводится, хотя местная управа, префектура должны провести конкурс. У нас таких дел больше 60. В отношении префектур и управ, которых мы признаем нарушившими антимонопольное законодательство в силу бездействия, мы возбуждаем дела и привлекаем их к административной ответственности. Эта ситуация характерна для большей части домов-новостроек. Есть ситуации, когда просто собственник не определился. А есть ситуации, когда введена новостройка, и в силу изменений в Жилищный кодекс с целью, чтобы застройщик не навязывал свою управляющую компанию, что зачастую происходит, управы и префектуры обязали проводить это в виде конкурса, чтобы выбирали того, кто предложит лучшие условия для собственников. Зачастую этого не происходит, и продолжают работать навязанные управляющие компании, что, естественно, незаконно.
Вопрос: Скажите, какое количество таких случаев вам удалось пресечь, повлиять на ситуацию?
Р.Петросян: Таких дел, я уже сказал, больше 60, а если взять совокупно - около 90 дел. Но дело не столько в их количестве - понятно, что этих случаев больше, мы отрабатываем каждое обращение, которое к нам поступает. Ведь правоприменителями в данной ситуации, в отношении которых мы принимаем решение и привлекаем к ответственности, является ограниченное количество органов власти - это те же префектуры. И они, несколько раз получив от нас по нескольким разным эпизодам такую реакцию и понимая, что реакция однозначная, начинают менять свою практику. То есть тут идет системное изменение практики в этой сфере. Естественно, не приходится после этого все случаи доводить до ответственности, потому что коллеги уже перестают допускать такие нарушения.
Р.Ретросян: У нас в основном компетенции относительно действий управляющих компаний немного. Это редкие случаи, когда управляющая компания занимает доминирующее положение в отдельном районе и не пускает какого-то оператора связи. В этом случае мы можем реагировать, отстаивать это дело в суде. Во всех остальных случаях вопрос привлечения к ответственности, вопрос того, чтобы управляющая компания делала то, что нужно жильцам, это вопрос самих жильцов и Мосжилинспекции. Контрольные полномочия в части того, что управляющие компании обязывает делать закон, возложены на Мосжилинспекцию.
Мы в основном в этой ситуации смотрим за монополистами, чтобы они не хулиганили при подключении к своим услугам, ресурсам. В этой ситуации управляющие компании могут пожаловаться и жалуются. И мы в таких ситуациях выдаем предупреждения, если они не приводят к желаемому эффекту – возбуждаем дела и привлекаем к ответственности. Но в основном предупреждения работают.
Надо сказать, что, получив наше предупреждение, естественный монополист предпочитает исправиться, потому что потом будет дело, которое практически во всех случаях будет закончено квалификацией нарушения. Это не то чтобы презумпция виновности, дело в том, что, прежде чем выдать предупреждение, мы проводим практически ту же работу, которая предшествует возбуждению дела.
Институт предупреждения не столько нам облегчил работу, сколько ускорил результат для потерпевшей стороны. А мы проводим практически ту же самую работу. Только имея серьезный набор условий, который показывает наличие существенных признаков нарушений, мы выдаем это предупреждение, чтобы не возбуждать дело. Они в основном выполняются.
Р.Петросян: У нас было приблизительно 400, кажется 436 обращений на эту тему всего, 47 дел, и выдано около 40 предписаний и больше сотни предупреждений. То есть если бы у нас не было механизма предупреждений, то у нас было бы 147 дел. Каждое дело - это не всегда отдельно взятый случай, зачастую это ряд случаев, объединенных в одно дело, то есть проблемных ситуаций заметно больше.
Отдельное направление - еще примерно 250 обращений по электроэнергетике, и, соответственно, 17 предписаний мы выдали в этой части.
Вопрос: Как картельные сговоры влияют на экономику города Москвы?
Р.Петросян: Сговор на любую экономику влияет очень пагубно. Сговор равен отсутствию конкуренции, равен любым условиям, о которых договорятся те, кто пошел на этот сговор. Каждый из них по отдельности не является монополистом и не может диктовать условия, но, сговорившись, они перестают конкурировать и начинают диктовать любые условия. Это видно во многих сферах и видно, насколько пагубно это действует. Элементарный сговор – это тоже сговор, просто его доказать сложно. Например, сговор привокзальных таксистов, которые не пускают на свою точку посторонних таксистов, диктуют те цены, которые считают нужными, а несогласных наказывают. В итоге у потребителя нету выбора, даже если есть много других компаний, которые могли бы оказать эту услугу дешевле и лучше, но у них нет такой возможности.
Поэтому сговор – это проблема серьезная. Сговором мы занимаемся отдельно, потому что нужно усиливать это направление. К сожалению, не так много механизмов, которые позволяют доказать наличие сговора. Мало людей по косвенным признакам назвать нарушителями, надо доказать в суде, и ответственность там серьезная, вплоть до уголовной. Учитывая то, что законодательство меняется, квалификация нарушений – это дело такое, мы протаптываем дорожку по новой. В прошлом году у нас было всего 13 таких дел. Еще около 7 дел сейчас в производстве. Вообще мы сейчас расследуем более 100 эпизодов на предмет выявления признаков. Отдельная категория дел по сговору – это сговор на торгах. Если мы сделаем идеальную процедуру на любом конкурсе, сговорившись, участники могут не конкурировать. И, соответственно, это превращается в распиливание денег, если говорить про госзакупки, денег из бюджета. У нас есть несколько таких дел. Мы их планируем использовать как модельные. Отработав эту технологию, мы ее распространим и будем применять массово. У нас в прошлом году были примеры дел по школьному питанию, по содержанию дорог, по поставке мяса было дело. Таких дел было несколько. Вот, например, по школьному питанию мы провели так называемый "рейд на рассвете" - это внезапная одновременная проверка в нескольких организациях. И у одного из участников электронного аукциона мы обнаружили, например, документы других участников. То есть они все как бы торгуются, как бы участвуют в аукционе, но на самом деле это одни и те же участники - сидят в одном кабинете или в соседних кабинетах, один и тот же парень с той же флешкой бегает туда-сюда и торгуется сам с собой. Ну, условно торгуется, снижение там полпроцента. Понятно, что если бы был торг, если бы они так не делали, то каждый бы брал и предлагал ту цену, которую он считает справедливой, другая была бы ситуация. Соответственно, в данном случае участники добровольно сдались, слишком очевидные были доказательства.
У нас, например, дело было по поставке мяса в МВД. Там мы действовали в плотном взаимодействии с главным следственным управлением города Москвы, там виновный чиновник уже отбывает наказание. Дело тоже интересное было: заказчик провел аукцион, цена на аукционе снизилась, но он почему-то заключил контракт с победителем не по той цене, которая сложилась на аукционе, а на шаге предыдущего дня. Аукцион растянулся на два дня, и они как бы второй день не заметили: то есть в первый день вот оно предложение хорошее, такое хорошее, жирненькое, с хорошим запасом прибыли. Торг продолжился на второй день, там цена снизилась существенно, но они как бы этот день не заметили и заключили контракт на 10 млн больше.
Мы видим перспективу развития этой практики именно в тесном взаимодействии с правоохранительными органами. Работа ведется на уровне центрального аппарата Федеральной антимонопольной службы и, соответственно, центральными аппаратами Следственного комитета, МВД России, главным управлением по борьбе с экономическими преступлениями и противодействию коррупции, с коллегами из прокуратуры мы взаимодействуем очень плотно. И именно во взаимодействии только можно добиться эффекта. Потому что и на этапе возбуждения антимонопольного дела нам для отстаивания этого дела необходимы материалы оперативно-разыскной деятельности, которую могут проводить только коллеги из правоохранительных органов, и на этапе привлечения к ответственности. Ведь когда дело подготавливается вместе и решение выносится на основе этих же материалов, у коллег больше возможностей, дело больше готово для возбуждения в дальнейшем уголовного дела и преследования нарушителей уже в уголовно-правовом порядке.
Еще было интересное дело по сговору, имевшему место во Внуковском аэропорту. Мы расследовали дело о сговоре аэропорта (компании, которая осуществляет деятельность, использует территорию и имущество аэропорта) и двух таксомоторных компаний. Они, сговорившись, сделали так, что только эти две таксомоторные компании имели доступ к двум прилегающим к вокзалу полосам. Понятно, что пассажиры не будут искать такси где-то далеко. Они выходят, видят стоящие аккуратненько в ряд машины таксистов и думают, что так и должно быть. А это всего две компании. Остальные почему-то туда не попали. Мы признали это сговором, квалифицировали как нарушение, выдали предписание, они прошли судебную проверку. Сейчас все таксисты имеют равный доступ к первым двум полосам, они могут в равной мере забирать пассажиров, что важно для формирования здоровой конкурентной среды в этом секторе.
Вопрос от интернет-пользователя: Насколько эффективна борьба с рекламой через SMS?
Р.Петросян: Да, это тоже направление, которым мы занимаемся. Ну, что значит насколько эффективна? Как только мы получаем обращение, когда получается какая-то рассылка (вот мне на телефон постоянно приходят рассылки), мы, естественно, каждый случай расследуем и привлекаем к ответственности. Ну, совсем ограничить это не получается, потому что в принципе нет инструмента. Это должны люди со временем понять, что это невыгодно и дорого - штрафы платить. Просто не всегда можно остановить их. По мере выявления мы эти случаи пресекаем.
Вопрос: Какие нарушения превалируют в рекламной сфере?
Р.Петросян: В рекламе у нас много, конечно, разных нарушений. Можно выделить несколько категорий - это, например, реклама финансовых услуг, реклама кредитов, когда нет существенных условий. Также отдельная категория дел - это реклама на транспортных средствах, это медицина и БАДы (биологически активные добавки). Это такие самые заметные направления.
Если говорить о рекламе на транспортных средствах, то это вот эти "Газели", которые преимущественно используются в качестве рекламной конструкции, то есть на них не ездят с целью перевозки людей или грузов, а они просто где-то стоят и работают как рекламный щит. Мы такие случаи выявляем и штрафуем собственника транспортного средства, несколько сотен таких дел у нас. Правда, там штраф маленький, и поэтому большой поток, это никого не останавливает. Штраф от 2 тыс. до 2,5 тыс. руб. на физическое лицо - как правило, собственником является физлицо. Было 2-3 случая, когда собственником являлось юрлицо, там штраф побольше - от 50 тыс. руб., но таких мало. Мы с целью решить эту проблему разработали поправки в КоАП и с помощью центрального аппарата предложили их коллегам в Государственной думе. Сейчас эти поправки находятся в Думе, если их примут, то можно будет на основании статьи, работающей в КоАПе, эвакуировать такой автомобиль, а не упражняться с наложением мизерных штрафов, которые их не пугают.
По делам о недобросовестной конкуренции - это серия дел, связанных с финансовыми услугами, изменение ставки с ухудшением условий. Ну, условно говоря, когда банк рекламировал услугу, он предлагал одни условия: мол, приходите к нам, приносите свои денежки во вклады, мы вам выплатим 20% годовых, или там 120% - суть не в цифре. А потом через какое-то время, когда ситуация на рынке менялась, в одностороннем порядке, в нарушение договоренностей, менялись эти условия, переподписывались соглашения и так далее. Те граждане, которые с этим столкнулись, если они не поддались на подписание добровольное этих бумаг и обратились к нам, мы квалифицируем эти действия банков как недобросовестную конкуренцию. Мы такие случаи пресекаем. Представьте себе два банка: один порядочный и несет ответственность за свои слова, а другой предлагает все что угодно, зная, что потом можно поменять эти условия. Понятно, что этот другой осуществляет недобросовестную конкуренцию, если ситуацию не контролировать, то все начнут наперегонки предлагать любые ложные условия. И это приведет к тому, что пострадает потребитель.
Что касается медицины и БАДов, то это классические нарушения, по этим услугам закон предъявляет определенные требования: должно быть соответствующее указание, не может рекламировать медик и так далее. Происходит нарушение прямых запретов, установленных в законе. К нам поступают обращения, мы реагируем. Есть серия дел, когда реклама подается как не реклама. То есть нет соответствующей пометки о том, что это реклама.
Вообще у нас более 250 дел, более 200 предписаний, отдельно еще около 200 случаев административных дел, не связанных с квалификацией дел о рекламе. То есть мы возбуждаем административное дело по КоАП и привлекаем к ответственности. Статистика примерно такова.
Р.Петросян: У нас нормотворчеством занимается центральный аппарат Антимонопольной службы, мы как территориальное управление - лишь правоприменители. Наша практика принимается во внимание, особенно в связи с тем, что как раз за этот год у нас есть практика по рассмотрению жалоб на такие торги в связи со вступлением в силу ст.18.1 закона, о которой я говорил. И, естественно, это принимается во внимание.
Р.Петросян: Ну, там тоже есть законодательные инициативы, которые должны отрегулировать эту ситуацию. У нас были дела на этот счет, но там нет надлежащего законодательного регулирования. Сейчас в Думе этот вопрос обсуждается, и когда законодатели скажут свое слово, мы как правоприменители будем ему следовать.
Р.Петросян: Торгов по питанию много. Я не совсем понимаю, какую именно закупку вы имеете в виду. Те закупки, которые были с нарушением, мы по процедуре отменяем, то есть мы даем предписание отменить незаконные протоколы и с этого момента продолжить процедуру, не допуская нарушений, которые мы выявили. В этом году у нас произошли законодательные изменения по торгам по питанию. Разрешено проводить особые конкурсы на питание, конкурсы с повышенной степени субъективизма. Это изменения в закон 94-ФЗ. Закупки в этом году проводились с учетом этих изменений.
Что касается взаимодействия с Тендерным комитетом, то это наши ближайшие коллеги, которые осуществляют большой объем работы. Взаимодействие у нас самое плотное, мы им очень довольны. И мы можем их только поблагодарить. Мы действуем совместно с коллегами из Тендерного комитета, Контрольного комитета Москвы, Департамента по экономической политике. Мы действуем заодно с точки зрения реформы экономики города. С Контрольным комитетом мы обмениваемся данными о контрольных мероприятиях, у нас смежная компетенция в определенных сферах, мы обмениваемся информацией о выявленных нарушениях и привлекаем к ответственности. Они понимают, где мы можем сработать, мы понимаем, где они могут сработать, у нас очень хорошее взаимодействие.
С Тендерным комитетом - то же самое. Несколько наших крупных инициатив касаются именно изменения правил игры, потому что наше направление, наша стратегия заключаются в том, что только пресекательными функциями добиться каких-то изменений сложно. То есть можно без конца ловить и наказывать, но правильнее, эффективнее поменять правила так, чтобы не стимулировать нарушения, создать правила такими, чтобы они были эффективными. Потому что зачастую нарушения - это результат плохих правил. Что касается подтверждения этого тезиса - это наша инициатива по введению минимальных требований закупок. То есть когда все рисуют такие положения, какие хотят, неизбежно получается разносортица и неизбежно возникают проблемы. Даже если люди не хотят проблему, они все равно в нее вляпываются. Поэтому если будут минимальные стандарты, это позволит легче и лучше работать всем участникам этих закупок.
Речь идет о нашей инициативе по продаже имущества ГУПов. Сейчас нет правил, поэтому каждый ГУП по-своему продает это имущество: когда захотел - с торгами, когда захотел - без торгов, когда захотел - на одном аукционе, когда захотел - на другом. Поэтому надо вводить единую процедуру. Это тоже происходит все во взаимодействии с Тендерным комитетом, с Департаментом экономической политики, с Департаментом имущества города Москвы. То же самое касается и многих крупных дел. Эта работа была начата, и она не останавливалась, мы во многом близки к завершению.
Еще одна важная инициатива, которая сейчас проходит обсуждение, и, я думаю, есть основания полагать, что она будет поддержана, - мы хотим в Москве утвердить программу развития конкуренции по отраслям. То есть выделить отрасли и в каждой из них определить ряд мер, направленных на развитие конкуренции, на демонополизацию этих отраслей. Принципиально этот вопрос был одобрен в правительстве Москвы - создание такой программы и соответствующей комиссии по развитию конкуренции сейчас проходит техническую процедуру согласования.
Вопрос: Как Вы оцениваете торги по концессии, предлагаемые в данный момент правительством Москвы?
Р.Петросян: Вообще механизм концессии имеет очень большой потенциал. Многие вещи, которые нельзя сделать исключительно в частном или государственном порядке, можно более эффективно сделать с помощью концессии. Это механизм частно-государственного партнерства, на мой взгляд, очень эффективный. Но будет он эффективен или нет, будет зависеть от конкретной реализации. Но в целом закон о концессиях содержит существенные пробелы. Он позволяет недобросовестным организаторам торгов сделать много-много очевидных нарушений, может быть сговор, могут выкинуть участника торгов, могут дать ему какую угодно оценку. Но это касается пробелов в законе, это не значит, что ими обязательно надо пользоваться и ими будут пользоваться. Если у коллег будет желание, то они вполне могут в рамках действующего законодательства провести эффективные концессионные торги и выбрать хорошего концессионера. Это хороший путь.
Р.Петросян: Что касается электроэнергетики, у нас было около 250 обращений, мы выдали за год примерно 17 предписаний. Кроме того, по подключению к сетям, не только электрическим, было 436 обращений, 47 дел, выдали 40 предписаний. Дела все типовые. Они касаются нарушения правил, которые монополист должен соблюдать. У него же строго предписанный механизм, по какой цене он должен подключить, в какие сроки, какой договор направить. Как только они отходят от этого, мы получаем жалобу и реагируем.
Еще было более 100 случаев, когда мы получали такие документы, и ситуация не доходила до возбуждения дела - после получения предупреждения компания-монополист исправлялась.
Р.Петросян: Спасибо большое, это как раз один из принципиально важных вопросов. Дело в том, что 223-й закон не обязывает госкомпании проводить какую-либо определенную процедуру. Он вообще не устанавливает никаких правил. Единственное, что делает 223-й закон, - обязывает публиковать информацию. То есть придумай любую процедуру, главное - ее опиши и повесь на сайте. В итоге они придумывают всякие конкурентные отборы - называют их абсолютно по-разному, но, по сути, проводят тот же конкурс или аукцион, те же торги. Но называют по-разному именно для того, чтобы избежать минимального регулирования. Потому что если это торги, то их нужно проводить по закону, а в законе, в Гражданском кодексе есть требования к проведению торгов. В законе "О защите конкуренции" есть ст.17, устанавливающая требования к проведению торгов. Так, думает компания, давайте назовем это не торгами и будем делать совсем все, что нам вздумается. Но, к сожалению или к счастью, это не так, потому что если это по существу торги, то мы их рассматриваем как торги, получаем жалобы, воспринимаем их как жалобы на торги, квалифицируем нарушение, исходя из того, что это торги, и выдаем предписание, отменяем такие процедуры. И эти решения уже прошли судебную проверку. Это принципиальные дела, которые создают практику по всей серии дел по 223-му закону.
Кстати, на недавней коллегии, которая прошла в антимонопольной службе (это общая коллегия ФАС России, на которой присутствовал, в том числе, первый вице-премьер Игорь Шувалов), опубликовывался рейтинг территориальных управлений, лучших дел, и вот это дело ГУП "Московский метрополитен" заняло второе место по важности среди всех территориальных управлений, потому что оно создает серьезную основу для пресечения. Чтобы в эту сторону развитие правоприменения вообще не шло, то есть не стоит и пытаться так делать.
Нюанс заключается в том, что, по закону, мы не можем сами залезть, увидеть эту процедуру, увидеть нарушение и выдать предписание. По закону, изначально мы должны получить жалобу от участника процедуры, тогда мы можем реагировать. Если мы выйдем за пределы своих полномочий, нам коллеги из прокуратуры справедливо укажут на это. Поэтому, уважаемые друзья, если вы хотите участвовать в этих процедурах закупочных, вы добросовестный участник и вам мешают все эти нарушения, пожалуйста, напишите нам жалобу, тогда мы отреагируем на каждое процедурное нарушение, и нам не важно, как эта процедура называется, важно - чтобы это по существу являлось торгами.
Вопрос: Какие задачи Вы считаете первоочередными на 2013г.?
Р.Петросян: У нас есть такой документ, называется "Стратегия развития антимонопольного органа", срок - на два политических цикла. Он публичный, он содержит в себе огромное количество мероприятий, которые мы считаем для себя приоритетными. Это вся система антимонопольных органов. Документ проходил серьезное обсуждение, он вырабатывался не из чьей-то головы, а прошел просто множество обсуждений. Каждое территориальное управление ФАС России на своих общественно-консультативных советах обсуждало этот документ с профессиональным сообществом, с предпринимателями. Мы такое обсуждение тоже проводили в Москве. Каждый пункт этого документа обсуждался на президиуме ФАС России, он был опубликован, обсуждались замечания. В документе собраны те задачи, которые мы должны решать в ближайшее время. На некоторые особенности этой стратегии обращал внимание (первый вице-премьер РФ) Игорь Шувалов на коллегии, которая проходила.
Собственно, главная задача - это реализовывать те мероприятия, которые мы туда заложили. Они прошли настолько глубокое обсуждение, что там учтено практически все, что востребовано современным обществом, экономикой. Что касается конкретно Москвы, можно отметить, что важно все-таки сделать программу развития конкуренции по отраслям и, как узелки, расшивать узкие места по каждой отрасли через возбуждение дел, через изменение правил. У нас в этом году как раз было несколько таких крупных дел, которые имеют системное значение.
Например, дело в отношении правительства Москвы, которое мы недавно квалифицировали как нарушение, выдали предписание. Смысл дела заключался в следующем: на конкурсе был выбран инвестор по строительству мусороперерабатывающего завода. Выбрали инвестора, который должен был какое-то количество денег вложить, сделать завод и потом какое-то количество денег ему будет компенсировано. Были определены объемы переработки этого завода, количество денег - что-то около 200 млн евро. И что происходит потом? Потом вдруг распоряжением правительства Москвы вносятся изменения в предыдущее распоряжение, меняется объем (увеличивается в разы), меняется объем денег (было 200 млн евро - стал 1 млрд евро), меняется лицо. А что произошло? Что изменилось-то? Как так можно? Естественно, это незаконно: если были торги, если были определены условия, то нельзя менять ни существенные условия, ни лицо. Это просто незаконно. Мы, соответственно, выявили эту ситуацию, выдали соответствующее предписание. Это распоряжение должно быть отменено, и дальше в судебном порядке надо будет добиваться расторжения этих соглашений, потому что так нельзя проводить торги, это антиконкурентно.
Сейчас у нас расследуется еще одно дело в отношении правительства Москвы, на 20 марта, если не ошибаюсь, назначено рассмотрение. Речь идет о предприятии, которое производит реагенты, если не ошибаюсь. Там немножко другая ситуация, но тоже странная. Был проведен конкурс, и надо было построить завод. Правительство Москвы своему дочернему предприятию (по-моему, "Мосводоканалу") предписало по такой-то цене у этого завода закупать реагенты. То есть дать указание прямое хозсубьекту покупать что-то по такой-то цене - ну мало ли, что это подведомственное, но это же предприятие коммерческое. Почему оно должно по какой-то фиксированной цене закупать реагенты в какой-то период? А если оно найдет дешевле, если оно найдет лучше и так далее? Ну, посмотрим. Предрекать решение не надо, но признаки, по которым мы возбудили дело, именно такие. Дело находится в стадии рассмотрения.
Это серия дел, которые показывают как раз яркие примеры, как делать не надо. Эти примеры войдут в основу практики, в основу изменения правил - то, о чем мы сейчас говорим, расшивать узелки в каждой отрасли, чтобы отрасль стала конкурентной.
У нас было дело в этом году по афишным стендам - тоже крупное дело, когда правительство Москвы провело конкурс на распределение прав на афишные стенды. Все сунули в один лот - 7 тыс. стендов, 700 млн руб. Вот один лот - забирайте. Пожалуйста, конкурс, кто хочет? У нас таких крупных компаний очень мало - всего одна или две. Мы собрали экспертный совет, он высказался, что не можем так, слишком много. Ну, анализ рынка элементарный: даже если разделить пополам или на три части, уже намного больше участников будет, и, соответственно, они начнут торговаться, если не сговорятся, конечно. Это серии дел, которые показывают системно: нельзя создавать крупные лоты, которые по зубам одному. Нужно сделать много, чтобы многим досталось и была конкуренция - и городу хорошо, и предпринимателям хорошо. Серия дел по отбору управляющих компаний - ситуация выправляется. Серия дел по сговору на торгах - ситуация выправляется. То есть у нас можно выделить вот эти группы дел сериями, и каждое из них расшивает узелок в отрасли и, соответственно, способствует развитию конкуренции. Вот надо вводить правила и расшивать такие узелки. Мы, собственно, этим и собираемся заниматься.